Обзоры

Если в последнее время и возник фильм, который можно назвать сенсацией, то это, конечно, «Артист» француза Мишеля Хазанавичуса. О фильме, премьера которого состоялась на Каннском фестивале 2011 года, рассуждает Юрий Гладильщиков.

Сенсацией фильм стал уже потому, что ничего особенного от него не ждали. По правде сказать, до Канна автор этих строк и не ведал о таком режиссере, как Хазанавичус, а когда выяснил, кто он, то изумился, потому что, оказывается, видел по телику две его картины. Обе — с тем самым Жаном Дюжарденом в главной роли, который после «Артиста» рискует стать звездой мирового масштаба. Обе — никакое не каннское, а посредственное коммерческое кино: пародийные боевики про некоего агента 117, который самый тупой из всех возможных джеймсбондов. И вдруг — «Артист», если не ошибаюсь, четвертый полнометражный и во всех смыслах полноценный немой фильм, сделанный в эпоху звукового кино (после «Новых времен» Чарли Чаплина, «Немого кино» Мела Брукса и «Юхи» Аки Каурисмяки).

От фильма ничего не ожидали не только сторонние наблюдатели, но и его первооткрыватели — отборщики Каннского фестиваля. Поначалу они определили его во внеконкурсную программу. За несколько дней до открытия перевели в основной конкурс. Теперь могут гордиться. Еще одна особенность «Артиста»: это тот редкий фильм, который нравится всем или почти всем. В отличие, на-пример, от тех же каннских «Древа жизни» Терренса Малика или «Меланхолии» Лapca фон Триера.

Лично меня «Артист» восхищает по нескольким причинам.

Во-первых, киноманство. Это фильм, обитающий в пространстве кинематографа и его истории. Передающий дух немого кино, дающий представление о его эпохе — причем в переходный момент от немого кино к звуку. Хазанавичус говорит, что для вдохновения сутками смотрел русское, французское, немецкое немое кино. При этом «Артист» — прежде всего о Голливуде, что разумно: если современная публика и смотрит немое кино, то в основном голливудское (Чаплина, Бастера Китона etc). Фильм воспевает золотой век Голливуда, когда на студиях существовали своего рода академические театры (с собственной труппой звезд, которые не имели права сниматься в фильмах других студий), а газета Variety была изданием не только для кинопрофессионалов, каковым стала сейчас (зато № 1 в мире), но для всех — в «Артисте» ее читают постоянно и на каждом углу.

Во-вторых, стиль. «Артист» — это ирония над штампами немого кино и омаж — дань уважения ему. В одном флаконе легкая комедия и изумительная мелодрама, напоминающая еще один чаплинский шедевр — «Огни большого города». «Артист» сочетает в себе почти несочетаемое. Фильм погружен в пространство кинематографа, что оценят прежде всего гурманы. И в то же время это не артхаус — ни в плохом, ни в хорошем смысле, это кино для всех — мейнстрим высокого уровня.

В-третьих, сюжет. Звезда голливудского кино, вечный супергерой отчаянно сопротивляется наступающей эпохе звукового кино, считая его антиискусством. Так противился звуковому кино Чаплин, назло всем сделавший свои великие «Новые времена» почти немыми — и это в 1936-м, почти через десять лет после появления первого звукового фильма («Певец джаза»). При этом создатели «Артиста» отталкивались от судьбы даже не Чаплина, а тех звезд Великого немого, которые при появлении звукового кино в одночасье были всем — стали никем. От судьбы Дугласа Фербенкса и Джона Гилберта, отчасти Греты Гарбо.

Звук не приходит один. Наступает эпоха Великой депрессии. Суперстар нищает до предела. В звезды вырывается влюбленная в него малознакомая девушка, которой он пару лет назад по доброте душевной открыл дорогу в Голливуд. Дальше пересказывать не будем, к финалу действие достигает такого мелодраматического и даже трагического накала, что начинаешь проливать вполне натуральные слезы.

Отдельно про актеров: то, как они танцуют, — это не танец, это песня! Так самозабвенно танцевали исключительно в немые времена. В эпизодах блистают «голливудские»: Джон Гудмен, Джеймс Кромвелл, Пенелопа Энн Миллер, а также не заявленный в титрах, но мелькнувший камео Малколм Макдауэлл.

И про собаку. Животные, что никак не поймут российские кинематографисты, всегда приносят фильмам сотни тысяч дополнительных баллов. Друга главного героя, спасающего его и на экране, и в жизни, в «Артисте» сыграла собака прыгучей породы джек-рассел-терьер — такая же действовала в «Маске» с Джимом Керри. В Канне вручают не только Palme d'Or, но и Palm Dog — приз лучшей экранной собаке. Разумеется, это неофициальная премия. И разумеется, в последний раз ее получил именно пес из «Артиста». На «Оскаре» повторилась та же история.

Наконец, юмор. Один из смешнейших, почти сюрреалистических эпизодов: в какой-то момент все вокруг главного героя начинает звучать. Стул — с грохотом падать, телефон — звенеть, девушки — смеяться. Герой тоже пытается подать голос, заговорить или закричать, но голоса у него нет... Тут герой просыпается: это был кошмарный сон артиста, который уже подспудно осознает, что наступает новая, неведомая, громкая эпоха и ему в ней места нет.

Похоже, что в современном мультикультурном кино возникла потребность в новом универсальном языке, который был бы понятен без дубляжа. А что может быть понятнее, чем немое кино?