Рецензия

В 1960-х годах Джон Кассаветис с вызовом построил напротив Голливуда дом-студию, где величайший независимый режиссер снимал и монтировал – как и сколь долго ему заблагорассудится – свои фильмы.

Такой же «дом» под названием «Последняя сказка Риты» построили «напротив» российского кинопроизводства ни от кого, кроме себя самих, не зависимые продюсеры - режиссер-актриса-сценарист Рената Литвинова и композитор Земфира Рамазанова.

Интервью Variety Russia с Ренатой Литвиновой о картине.

Жест, вроде бы, взбалмошный. Обе они – фигуры, более чем модные, чтобы не найти продюсеров, и более, чем эксцентричные, чтобы продюсеры попытались втиснуть их замысел в жесткие рыночные рамки. Создается впечатление, что свобода от внешней воли потребовалась им именно для того, чтобы избежать эксплуатации этой эксцентричности. «Сказка» жестко организована, блестяще – на всех уровнях: от диалогов и кастинга до работы еще не прославленных молодых операторов - исполнена и упрямо серьезна в своем отношении к смерти. Возможно, именно эта серьезность, которую не спрятать ни за какой венецианской маской, и потребовала столь радикальной независимости.

Конечно, сказка - о смерти. О чем же еще: все фильмы – о смерти. Точнее говоря - поскольку никто не знает, пока не умрет, что такое смерть, - о том, как люди представляют смерть, какой смерти боятся и о какой смерти мечтают. Возможно, знают поэты, но Литвинова – поэт.

«Сказка» непрестанно балансирует на грани между смертью как физической, грубой, нечистой, несчастной реальностью и смертью, как проекцией человеческих надежд на то, что не может же так быть, чтобы «там» ничего не было. Ангел смерти Таня Неубивко (Литвинова) в своей идеальной ипостаси владеет эффектным, но вполне бессмысленным волшебным инструментарием: прикуривать через стекло, по прихоти оживлять чучело хорька или принимать, как в «Орфее» Кокто, по ржавому радиоприемнику унылые сводки с того света. В ипостаси земной – работает «в морговом отделении» издыхающей больницы, стоически притворяется своей среди «коллег» -  маразматиков, садистов или просто циников – и истончает свою идеальную оболочку курением, алкоголем и неразборчивыми половыми связями. И обе эти ипостаси в равной степени убедительны пластически.

В «Сказке» любое утверждение обратимо. Рита Готье (Ольга Кузина), которую «курирует» Таня, заслужит перед смертью бутафорски-сказочный праздник в кафе «Запределье», но это не помешает невменяемому прозектору кинуть в ее мертвый живот окурок. Но можно сказать и иначе: да, прозектор не изменит своему мерзкому обыкновению, но праздник, пусть и бутафорский, Рита заслужит.

Смерть  - бабье царство: мужчины функциональны. Но, несмотря на отменные женские работы – что Татьяны Друбич, что Сати Спиваковой – главным героем фильма неожиданно, но неотвратимо оказывается Коля (Николай Хомерики), жених Риты, чье экранное присутствие минимально. Замечательный режиссер оказался – ничего не играя - еще и выдающимся трагическим актером: ну, представьте себе человека с внешностью Джина Уайлдера в трагической роли. Его герой – единственный, кто получает внятный сигнал: смерти нет. И в этом-то и кроется мораль фильма - смерть нужна, чтобы мы все убедились: ее нет.